Неточные совпадения
Вследствие колебания морского дна у берегов Японии в бухту Симодо влился громадный вал, который коснулся берега и отхлынул, но не успел
уйти из бухты, как навстречу ему, с моря, хлынул другой вал, громаднее. Они столкнулись, и не вместившаяся в бухте вода пришла в круговоротное движение и начала полоскать всю бухту, хлынув
на берега, вплоть до тех
высот, куда спасались люди из Симодо.
Привязав челнок к лодке, Захар и Гришка ловко перебрались в нее; из лодки перешли они
на плоты и стали пробираться к берегу, придерживаясь руками за бревна и связи, чтобы не скатиться в воду, которая с диким ревом набегала
на плоты, страшно сшибала их друг с другом и накренивала их так сильно, что часто одна половина бревен подымалась
на значительную
высоту, тогда как другая глубоко
уходила в волны.
За рекой над лесом медленно выплывал в синее небо золотой полукруг луны, звёзды уступали дорогу ему,
уходя в
высоту, стало видно острые вершины елей, кроны сосен. Испуганно, гулко крикнула ночная птица, серебристо звучала вода
на плотине и ахали лягушки, неторопливо беседуя друг с другом. Ночь дышала в окна пахучей сыростью, наполняла комнату тихим пением тёмных своих голосов.
Мы молчим с минуту. Потом я прощаюсь и
ухожу. Мне идти далеко, через все местечко, версты три. Глубокая тишина, калоши мои скрипят по свежему снегу громко,
на всю вселенную.
На небе ни облачка, и страшные звезды необычайно ярко шевелятся и дрожат в своей бездонной
высоте. Я гляжу вверх, думаю о горбатом телеграфисте. Тонкая, нежная печаль обволакивает мое сердце, и мне кажется, что звезды вдруг начинают расплываться в большие серебряные пятна.
Подобно тому как
на высоте испытывается мучительное и головокружительное стремление вниз, так и все живое испытывает соблазн метафизического самоубийства, стремление
уйти из «распаленного круга бытия», и, однако, оно ни в ком и никогда не может дойти до конца, т. е. до полного осуществления, ибо творческое «да будет», почиющее
на каждой твари, неистребимо всеми силами мира.
Начало съемки всегда отнимает несколько больше времени, чем производство ее в пути. Надо выверить шагомер, взять обратный азимут
на последний отрезок вчерашнего пути, надо взять пеленги
на видимые
высоты и т. д. Когда я кончил проделывать все манипуляции, я вдруг вспомнил, что забыл
на биваке барометр. Ничего не оставалось больше делать, как вернуться. Стрелки и казаки
ушли уже порядочно вперед. Я не стал их окликать в надежде, что догоню
на первом: же перевале.
Милице, стоявшей y окна, была хорошо видна вся эта картина. Стоял ясный, безоблачный, июльский полдень. Солнце улыбалось светлой, радостной улыбкой. Празднично-нарядное небо ласково голубело с далеких
высот. Тети Родайки не было дома. Она
ушла за покупками
на рынок и никто не мешал Милице делать свои наблюдения из окна.
И с этой минуты он почти перестал смотреть
на землю: она
ушла вниз и далеко, со своими зелеными лесами, знакомыми с детства, низкорослою травою и цветами, со всей своей радостью и робкой, ненадежной земной любовью: и ее трудно понять, и ее трудно, даже невозможно, вспомнить — крепок и ясен жгучий воздух
высот, равнодушен к земному.